[kira-ena]

Поддаваться фантазиям по Шингеки? Больше никада. Ни-ког-да.

Ирвин Смит, Симидзу Рёта. У меня ничего не получилось. Пусть остаётся для истории.

У Ирвина Смита свой нюх на людей. Ирвин умеет находить тех, кто действительно будет предан общей идее уничтожения титанов, Ирвин умеет находить тех, у кого не дрогнет рука в самый ответственный момент, тех, чей вклад всегда будет ценен, тех, по кому видно - даже если этот человек умрёт в первой вылазке, его смерть не будет напрасной. Даже в таких трущобах, даже среди отбросов общества.
В подвале, бывшей точке сбора воров и бандитов из группировки, непривычно чисто и даже не так сыро, как наверху, где идёт дождь. За тусклым светом масляной лампы видно отблески клинков, в спешке оставленных здесь, сваленные мешки с награбленным и также в спешке оставленным, а ещё - видно единственного члена группировки, который сумел скрыться от военной полиции. Даже не так - он был настолько вовремя предан своими же, что сам, возможно, не понимал, как его сохранила судьба. Или понимал. В любом случае, в прищуре тёмных глаз едва ли можно было что-то понять.
- Моё имя - Ирвин Смит, - произносит мужчина. - Я искал тебя, Симидзу Рёта.
Мир Рёты делится на "до" и "после" относительно этих слов. Мир Рёты совершенно неприлично перекручивается, переворачивается, вот-вот готовый свалиться с петель, катится к чертям, и тянет за собой своего владельца. Голос Ирвина Смита, объясняющего положение, эхом отдаётся в голове, перекручивается заново и заново, пока сам Ирвин останавливается и даёт время на осмысление. У Рёты не двигается ни один мускул на лице, пока Ирвин рассказывает, что за всеми его бывшими друзьями уже гонятся, "друзьями ли - друзьями они никогда не были", что слава о его умениях в бандитском деле так разлетелась по городу, что военная полиция доберётся до него скоро, совсем скоро, а это грозит смертью. И предлагает в конце - глава развед-отряда, того самого развед-отряда, каждую вылазку теряющего добрую половину человек, - предлагает ему, Симидзу, стать его подчинённым.
Мир перекручивается, мир концентрируется на голубых глазах Ирвина, на его голосе и шуме, доносящемся откуда-то сверху, в голове уже и так начинает шуметь от ощущения подкрадывающейся гибели.
- Нет, - эхом отбивается от стен ответ. Парень считает секунды до того, как его последняя надежда разворачивается и делает шаг прочь. Сорок две.
Сорок две секунды до того, как Ирвин Смит ступает обратно к выходу, а вор произносит ему в спину последние слова, почти срывая на них голос:
- Вам не нужен бандит Симидзу Рёта.
- Верно.
Ирвин останавливается, так и не доходя до двери. "Так какого чёрта ты ещё здесь, если верно?!"
- Я буду звать тебя Ривай, - оборачивается мужчина через плечо, и даже в тусклом свете лампы снова получается разглядеть его глаза. - На старом языке это означает "освобождение". Развед-отряду нужен Ривай, - уверенно говорит Ирвин.
Мир раскалывается на "до" и "после".

А на деле всё плясало от этого:
- Вам не нужен бандит Симидзу Рёта.
- Верно. Я буду звать тебя Ривай. На старом языке это означает "освобождение". Развед-отряду нужен Ривай.
Ну его нафиг.